Все смешалось в доме Облонских

У меня никогда не было проблемы словарного смешивания языков. Лексика всегда абсолютно раздельно существует в моей голове, и если я добавляю слова из другого языка, то делаю это сознательно.

С синтаксисом иногда возникают проблемы. После долгого чтения теорграмматики немецкого я испытывала желание в речи на английском употребить немецкую рамочную конструкцию /это объясняется еще и тем, что моя немецкая грамматика на голову выше моей английской грамматики/. При переводе с английского на русский мне иногда очень хочется (и незаметно употребляется, а потом приходится, ругаясь, редактировать) употребить много-много пассива. Самый прекрасный случай в моей практике — проблема с испанским глаголом gustar (нравиться). Он употребляется ровно так же, как в русском и немецком (мне нравится, mir gefaellt, исп. me gusta). Так вот, я упорно его спрягала как me gustO (т.е. употребляла окончание 1 л. ед. ч. вместое правильного 3 л. ед. ч.) под влиянием английского I like. Влияние первого языка перекрыло влияние родного!

Но недавно я удивила саму себя. Есть в английском языке такое правило: при однородных членах предложения перед последним ставится союз and, а перед ним — запятая. Например: There is a table, a chair, a window, and a door in the room. Это называется Oxford comma, и о ее употреблении много спорят (еще есть вариации в зависимости от варианта английского). Она призвана убрать двусмысленность, которая иногда возникает при таком перечислении, и в принципе опциональна.

Вся прелесть в том, что под влиянием этого довольно свободного правила я начала ставить этот знак препинания в русском, будучи твердо убежденной, что так и надо. Занималась я этим довольно долго, пока один раз выпускающий редактор не поймала меня за острое ухо и не спросила, что это за новые открытия в русском языке. Я полезла в справочник, и... ой-ой-ой. Английская пунктуация, которую и пунктуацией-то назвать нельзя, перекрыла русскую.

Пора мне подчиститься по всем фронтам.